Файл 301. Путь благословенных.

У женщины хватит мужества. На «пешком».

Зато когда она с юным змееловом достигает цели, ноги у нее подкашиваются. И не от изматывающей усталости, а просто мужество женщине отказало при открывшейся немигающему глазу картине…

Сорванная взрывом крышка люка, отброшенная за километр — мелкой фальшивой монеткой белеется. И круглая бездонная дыра в крыше занесённого красным песком вагона. И тяжелый, ватный дым из дыры — жерло вулкана.

— Там? Он там, мальчик?

Зачем задавать вопрос, женщина, ответ на который тебе известен?

Очень трудно потерять напарника. Практически невозможно.

Но практика — критерий истины. А практика такова, что — увы, можно. Уцелеть в пекле — счастливая способность чертей полосатых, но не людей. Агент Молдер — чертяка изрядный, но не черт, увы. Человек он… был.

И у женщины Скалли подкашиваются ноги. И она кричит:

— Молдер!

Ты кричи не кричи… А кричи: «Совершенно секретно!»

Почем нынче совершенно секретные файлы?! Почем опиум для народа?!

Да сущая безделица — жизнь напарника. Задешево!

— Молдер!!!

Глас вопиющего в пустыне. В красной. В пустыне цвета крови.

— Мо-о-олдер!!!

Ответом ей было молчание. Мертвое.


Резервация навахо К северо-западу от Лос-Аламоса.
Нью-Мексико.
17 апреля, ночь.

Слезами горю не поможешь.

Дурацкая, кстати, приговорка. Не по форме, а по содержанию. Если вдуматься… Зачем помогать горю — пусть и слезами? Горю надо помешать — пусть и слезами. Помешать вползти внутрь тебя, овладеть каждым нервом, каждой клеточкой, каждой мышцей. А то ведь вползет, овладеет и — руки опускаются, голова не соображает, воля отказывает…

Итак, слезами горю не помешаешь.

Тоже как-то не по-английски. Но все же куда оптимистичней. Или, на худой конец, мо-билизующе…

А мобилизоваться надо, надо! За рулем, да на бешеной скорости, да по мокрой автостраде, да в кромешной ночи! Не опускайтесь, руки, крепче за баранку держись, агент. Думай-думай, голова. Соберись, воля, в кулак… И тем набряк-шим-сконцентированным кулаком — по морде, по морде! Кому? А всем! От мала до велика — всем, кто прямо ли косвенно виновен в гибели напарника, который уже никогда…

Боже мой, что за напыщенный дебил родил формулировочку «Никогда не говори никогда»?! Жизнерадостный дебил, никогда не сталкивающийся на практике с безвозвратным «никогда». Практика — критерий истины… Ни-ког-да…

Никогда, никогда, никогда больше агент Скалли не увидит агента Молдера. Ни живого, ни даже мертвого…

Как там они ободряли друг друга черным юморком?

— Ты поступаешь правильно. Нас повесят.

— Я бы предпочла электрический стул. Более эстетично. И не повредит прическу.